Следующим этапом формирования российской олигархии стала «номенклатурная приватизация» 1989–1991 гг. Когда у нас говорят о приватизации, то обычно имеют в виду исключительно чубайсовскую ваучерную приватизацию, в ходе которой российским богачам-банкирам достались промышленные предприятия. Она проводилась открыто, о ней писали в СМИ, политики обсуждали ее в бесчисленных выступлениях. В конце концов, она проводилась на относительно законных основаниях - на базе ельцинского Указа №914.
Однако за три года до нее, в СССР эпохи Горбачева, была произведена еще одна приватизация, о которой знают только специалисты. Она проводилась тихо, без обсуждения в СМИ, без громких заявлений политического руководства. Общественность на нее даже внимания не обратила. Осуществляться эта приватизация начала после принятия законов «О государственном предприятии» (1987), «Об аренде» (1989) и «О собственности в СССР» (1990).
Две приватизации - тайная и явная
Относительная стабильность положения директоров, министров, других высших чиновников, руководивших заводами, отраслями и регионами в течение многих лет, накопивших за это время и авторитет, и связи, и средства, значительно изменила их психологию, реальную практику управления. Высшие номенклатурные бонзы почувствовали себя достаточно уверенно и сделали крупный шаг по переходу от роли управляющих к положению реальных хозяев.
Чаще всего работали две схемы захвата госсобственности. Первая - имущество госпредприятия просто переписывалось как составная часть имущества некоего вновь создаваемого акционерного общества. Вторая - государственное имущество становилось частной собственностью в результате проведения нехитрой операции «аренды с выкупом».
В первом случае всякий здравый смысл игнорировался открыто и бесстыдно. Скажем, берется имущество такого госпредприятия, как НПО «Энергия», и вносится во вновь создаваемое акционерное общество. А другую долю в этом акционерном обществе может составлять интеллектуальная собственность некоего товарища Петрова, так сказать «его величайшие знания и бесценный опыт». Поскольку технология оценки долей никак не прописана юридически, ничто не мешает тому, чтобы имущество НПО «Энергия» было оценено так же, как интеллектуальный взнос товарища Петрова.
Во втором случае - есть объект имущества, есть арендодатель (как правило, директор) и есть арендатор. Директор подписывает договор об аренде с фирмой «X» сроком на пять лет. При этом в договоре устанавливается смехотворная арендная плата.
Эта спонтанная приватизация была криминальна абсолютно вся, от начала до конца, потому что под ней вообще не было никакой легальной базы. Но доказать было невозможно абсолютно ничего - нет законодательной базы, значит ничего не нарушено!
Схема передачи в частные руки банков была простая. До 1989 года в СССР существовали Госбанк и ряд его филиалов, которые обслуживали различные отрасли (Агропромбанк, Промстройбанк, Жилсоцбанк) или регионы. Существовал также Госснаб СССР с его филиалами, через который советские предприятия обеспечивались сырьем и оборудованием. Наконец, были отраслевые министерства и ведомства. С 1989 года они постепенно стали превращаться в частные компании. Филиалы Госбанка стали коммерческими банками, Госснаба - биржами, а некоторые министерства - государственными концернами и акционерными обществами.
Так, в 1989 году Министерство газовой промышленности СССР, которым руководил Черномырдин, в соответствии с постановлением Совмина СССР в одночасье превратилось в госконцерн «Газпром» (сейчас Черномырдина выставляют этаким косноязычным дурачком, над перлами которого все до сих пор смеются, но это был весьма умный и дальновидный хозяйственник). При этом в их работе мало что менялось: сохранялись отделы, кабинеты, кадровый состав, иногда и директор оставался тот же самый. Однако чаще - особенно в случае превращения филиалов Госбанка в коммерческий банк - во главе ставился новый человек, как правило, из числа миллионеров эпохи «комсомольской экономики».
При этом все в банке понимали, что он - уполномоченный, а за его спиной стоят настоящие хозяева - государственные и партийные чиновники, которые и дали разрешение на волшебное превращение филиала в коммерческую структуру. Таким образом номенклатура конвертировала власть в деньги.
Так возникает система уполномоченных банков, которым впоследствии, уже при Ельцине, предстоит стать основой финансовых олигархических империй. Это такие банки, как «МЕНАТЕП», «Инкомбанк», «Альфа-Банк», «ОНЭКСИМ-банк» и другие. Они не были самыми эффективными, но они отличались от других тем, что именно в них размещали свои активы крупные государственные организации и целые госинституты. Им не только доверяли капиталы, им предоставляли многочисленные льготы. Разумеется, не просто так - именно они стали «кошельками» ельцинской группировки, рвавшейся к власти в России в 1991 году.
В этом был социальный смысл реформ Рыжкова - Горбачева, вся выгода от которых досталась «своим» - хозяйственному и партийно-комсомольскому аппарату. Благодаря централизации госсобственности и раздаче ее в «полное хозяйственное ведение» соответствующих должностных лиц (1987—1990), принцип владения ею из исключительно государственного превратился в корпоративно-индивидуальный. Подоспевшая приватизация (1992) облекла ту же номенклатурную собственность в разного рода смешанные, полугосударственные формы и таким способом еще надежнее закрепила ее за номенклатурой и укрыла от притязаний других социальных групп.
Это объясняет бескровность «антикоммунистической» революции. Поскольку этакратия с дочерним отрядом комсомольского бизнеса открыто превратилась в крупную буржуазию, некому было организовывать гражданскую войну за реставрацию старых порядков. Привилегированное меньшинство стало открыто богатым, господствующим и правящим классом, кровно заинтересованным в стабильности и мирном закреплении номенклатурно-бюрократического государственного капитализма.
Номенклатурная собственность не была единственным источником складывания буржуазных слоев. Был еще один канал преемственности в системах социального расслоения между «коммунистическим» прошлым и буржуазным настоящим. Нельзя забывать о гигантских масштабах теневой экономики в бывшем СССР. Слои необуржуазии, действовавшие в этом секторе экономики, богатели за счет спекуляций, хищения сырья и готовой продукции. Доходы «хозяев» теневой коммерции, входивших в хозяйственную номенклатуру, с учетом высокой заработной платы, привилегий и скрытых коммерческих поступлений превышали среднюю заработную плату в десятки раз. Обладатели этого типа доходов относились к трем «классам» - правящему, управляющим специалистам в сфере услуг и к работникам сферы услуг.
Все, быстро выраставшие начиная с 1987 года, новые формы экономической активности (кооперативы, малые и совместные предприятия и т.д.) создавались почти исключительно для торгово-посреднической деятельности. В них-то и легализовались хозяева и хозяйчики прежней теневой экономики.
Две прослойки новой буржуазии - легально-административная и теневая - вступили в противоборство за овладение собственностью и каналами получения доходов. Борьба разворачивалась за распоряжение средствами производства и за контроль над сферами распределения и обращения. Занимая выгодные исходные позиции в сфере обращения и частично в сфере распределения, теневая прослойка стала постепенно наращивать позиции в сфере распоряжения средствами производства. Легально-административная прослойка была вынуждена делать уступки, корректируя законодательно-правовую основу бизнеса и в то же время сохраняя свои преимущества в административно-государственной сфере. В итоге борьбы обе прослойки к середине 90-х годов практически слились. Но, следует добавить, слились на основе сохранения власти и собственности прежде всего у номенклатуры.
Из книги А. Тарасова «Миллионер»
Как-то Илюша (Медков) приезжает ко мне и спрашивает:
- Артем Михайлович, вы можете класть наличную валюту в банк? Только мне нужно очень много, например сто миллионов долларов в день наличными! Буду их на самолете привозить, я тут недавно самолет специальный прикупил...
- Илюша, - отвечаю ему, - такой объем наличности можно сдавать, ну, может быть, в Монако, и то не каждый день! В нормальной западной стране тебя немедленно арестуют. Но откуда у тебя столько денег?
- Понимаете, Артем Михайлович, сейчас происходит очень большая афера... Но вы не подумайте плохого, я в ней лично не замешан! Просто государство фактически ограбило половину населения вместе со всеми иностранцами в России. А мне на этом предложили делать свой маленький бизнес. За то, что я перевезу сто миллионов и положу их в иностранный банк, мне платят процент. Ну и почему мне за это не взяться, когда груз официальный, отправляемый Госбанком России? Я уже много перевез в Прибалтику, Польшу, Венгрию. Но люди хотят понадежнее, в западные страны...
Я не верил своим ушам, хотя поводов сомневаться в его словах у меня никогда не было.
- Вы наверняка слышали, что несколько месяцев назад Внешэкономбанк объявил себя банкротом, - продолжал Илюша. - А на самом деле там на счету оставалось восемь миллиардов долларов. Так вот, клиентам банка предлагается - неофициально, разумеется! - заплатить, чтобы вытащить оттуда часть своих денег, иначе они исчезнут совсем. Вы бы заплатили небольшой процент, чтобы спасти свой вклад?
- Заплатил бы, - согласился я.
- Ну вот видите! Сначала это стоило десять процентов, потом двадцать, а сейчас уже доходит и до тридцати. Деятели из Внешэкономбанка наняли множество курьеров, таких, как я, с самолетами. Вот мы и возим наличность за границу, кладем ее в банк и получаем свои проценты.
Илюша задумался...
- Я понимаю, что делаю что-то неправильное, - сказал он после паузы. - Но ведь закон, если он есть, должен прежде всего соблюдаться самим государством! Если оно само просит меня делать то, чем я занимаюсь, значит, это государственное поручение! Я ведь понимаю, что эта деятельность согласована с Верховным Советом и наверняка с председателем Центробанка, а может быть, вообще с Клинтоном? Если я откажусь возить деньги, на этом просто заработает кто-то вместо меня. А я что же, дурак? Это же их не остановит! И вообще никто их не остановит, так как они и есть наше государство...
За несколько месяцев этой грандиозной аферы наличность из Внешэкономбанка была вывезена полностью.